Никитин, В. Рассказы Ефрема Еллиева и Виктора Рзая
Ефрем Еллиев (1907 - 1942) и Виктор Рзай (1906 - 1970) - яркие новеллисты 30-х годов. С их именами связано развитие психологической прозы чувашской литературы. Литературное творчество Е. Еллиева длилось немногим более десяти лет и оборвалось на Калининском фронте. Он остался в чувашской прозе талантливым изобразителем колхозного движения, выразителем дум и чаяний крестьянина в годы неосознанного им диктаторского произвола. Его литературная стезя не была гладкой и легкой. Рассказы, отправленные им в чувашские журналы и альманахи, не раз исчезали бесследно, некоторые безответно залеживались и по счастливой случайности либо печатались, либо попадали в архив. Вызывали «сомнения» известных писателей то метод Еллиева, то манера изложения, то сами герои.
Остался до сих пор не опубликованным рассказ «Без бахвальства...» («Мухтанмасăр, çÿле вĕçмесĕр», 1932), хотя тогда же Н.В. Шубоссинни считал возможным его публикацию: «Можно опубликовать с осторожными комментариями. Мастерство - достаточно заметное».
Мастерство Е. Еллиева было на виду. С этим соглашались и те, кто печатно выступал против его творчества. Оно сразу же привлекло внимание критиков и писателей.
Выступая на семинаре молодых писателей, например, В. Рзай не без умысла остановился на рассказе Е. Еллиева «В отрыве от коллектива» («Йышран уйрăлсан», J933) и подверг подробному анализу. По мироощущению и творческому почерку автор был более близок самому В. Рзаю. Свое творческое кредо Е. Еллиев ясно выразил в критико-литературоведческих статьях «Открытое письмо читателя чувашским писателям» («Трактор», 1933, 7) и «Некоторые вопросы повестки дня» («Сунтал», 1933, 5). В творческих поисках Е. Еллиев также близок к писательским почеркам В. Рзая, В. Паймена, Хв. Уяра.
Е. Еллиев - художник с поэтическим взглядом на человека, тонкий знаток психологии крестьянина. Его настойчивый интерес к философским проблемам бытия, к вопросам взаимоотношения людей коллективного труда отразился на выборе темы, на структуре изображения и подборе героев. Он не удовлетворялся плакатным призывом вступать в колхоз, не мог ограничиться голым восхвалением радостей нового образа жизни и показывал это с другой стороны - со стороны того, кто воспринимал такие призывы и раздумывал о них. Рассказы, призывающие вступать в колхоз, устарели, как только отпала необходимость в самих призывах. Но рассказы Е. Еллиева живут и волнуют читателя благодаря художественному видению мира, правильному философскому решению проблемы.
В произведениях Е. Еллиева нет открытого философствования. Они заложены в ткань всего повествования и проявляются в сопоставлении мира отдельного человека с миром социализма, в их неразделимом единстве. Исключительная любовь автора к своим героям, уважение в них творцов разумного, нужного, бессмертного уже само по себе вносило новую черту в жанр чувашского рассказа.
Е. Еллиев остался новеллистом одной темы. Его тема - крестьянин, обновляющийся под влиянием социалистического труда. Писателю достаточно ухватиться за любой эпизод из будничной жизни, чтобы в частичке видеть целое, чтобы в одном крестьянине показать облик крестьянства. Такое отношение к своим героям и является основной концепцией его новелл, хотя обычно как раз оно и не лежит в центре их замысла. Прозорлив был Еллиев, да вышла несудьба!
Внутренние пружины поступков героя писателем ищутся не только в натуре человека или в окружающей среде, но и во всей социалистической действительности, в закономерностях развития общества. В каждом развивающемся характере есть определенный переломный момент, связанный со значительными общественными изменениями. Е. Еллиев с безошибочным чутьем умеет подобрать незначительные жизненные происшествия, которые становятся толчком духовного развития и стойкости человека. Незначительные реплики, попавшие под взгляд кусты полыни, шум катящейся телеги побуждают героя рассказа «Ворота» к анализу всей прожитой жизни и становятся поводом к пробуждению совести, ответственности за свою судьбу и общее дело.
Писал Е. Еллиев о том, чему сам был свидетелем. Активный организатор колхозов, неутомимый пропагандист коллективного труда среди бедняков и середняков, Е. Еллиев глубоко познал душу трудового крестьянина. Герои большинства его рассказов - крестьяне-колхозники. Социализм обновил их быт и сознание, открыл перед ними мир свободного труда. Прошлое для них - страшный сон.
Так думают ударники Тимер и Марье («Путь стахановца», «Через десять лет»), дед Семи («Возвращенная молодость»), дядя Васлей («Новая цена»), таким же темным кажется прошлое и Миките, страстно искавшему свободу и достаток в мире чистогана и стяжательства («Научился жить?»). Эти люди твердо и решительно порвали с прошлым, они навсегда отчистились от пут дореволюционного крохоборческого мышления. Но не всем удается так твердо и уверенно шагать по новой дороге. Нужна сила, нужна воля. Их как раз и не хватает дяде Сидору из рассказа «Масленица». Его так и тянет справить этот древний праздник в кругу прежних собутыльников Степана и Мирона. Но времена переменились. Отказались от пьяного разгула и Степан, и Мирон. «Нет, нет, не буду срамиться перед людьми. Бросил, не пью. Мараться не стану», - твердо говорит Степан. «Если бы раньше», - думает Сидор. Раньше он свою обиду приносил в семью. Буянил, бил посуду, обижал детей. И все сходило с рук. А теперь? «Теперь стыдно перед людьми», - успокаивает себя хмельной Сидор. Сознание того, что он в колхозе все-таки ударник труда, а не гуляка, удерживает его и заставляет анализировать свой пьяный поступок.
Под стать дяде Сидору и председатель сельсовета Макаров («Жена»). Жил он на всем готовом и не ценил домашний труд жены. А когда ушел от некрасивой, «необразованной» тети Марьи, понял, что нет для него дороже её любви и забот. Но теперь уже тетя Марья - известный бригадир-бахчевод. Она - заместитель председателя колхоза. Колхозный труд открыл ей глаза, показал счастье, научил разбираться в людях. Близок локоть - да не укусишь. Теперь уже не так легко завоевать её любовь.
Наряду с темой переделки крестьянина Е. Еллиев успешно разрабатывал тему трудовой интеллигенции. Этой проблеме он посвятил рассказы «Ломоносов», «Отец и сын», «Юбилей», «Милые глаза». Во всех них действует внутренняя, скрытая пружина, открывающая душевные перипетии каждого персонажа. Естественно и незаметно для читателя противопоставляются в рассказах образы дельных, трудолюбивых, честных людей типам легкомысленным, славолюбивым, несерьезным. Тонко и убедительно показывает автор победу доброжелательной педагогики директора школы Георгия Сергеевича над сыном - коллегой Владимиром («Отец и сын»), торжество трудолюбия крестьянского парня Митрофана Ломоносова, ставшего профессором, и провал пустых надежд на протеже «потомственного» интеллигента Отто Румбина («Ломоносов»).
Чаще всего писатель выделяет лучшие качества - мужество, трудолюбие, честность человека. Во многих рассказах отрицательные персонажи являются лишь фоном для изображения положительного. В малой прозе большинства новеллистов помимо желания самих авторов, на первый план выдвигаются персонажи отрицательные. Этого как раз и нет в произведениях Е. Еллиева. Его главные герои - люди труда, чести и искренности. Ничем не примечательна «тридцатилетняя старая дева» Марья из рассказа «Через десять лет». «Нельзя сказать, что она красива, но и трудно назвать некрасивой. Нельзя, конечно, считать её очень умной, но будет несправедливо отнести к глупым. Всегда спокойна и ничему не удивляется». Судьба Марьи сложилась неудачно. В семнадцать лет её выдали замуж, да сбежала она от нелюбимого человека и осталась «безмужней». А любовь к Матви тоже завершилась нелепо. Не захотел кулацкий сын Матви жить честным трудом, сбежал из родного села, «оставляя Марью с неисполнившимися мечтами, мутными мыслями и с «украденным» тулупом».
И вот - встреча через десять лет. Но не радует она Марью, потому что Матви все ещё не оставил свои звериные повадки. Он бесцеремонно топчет колхозные арбузы, выращенные Марьей, держит себя развязно, пьянствует, хочет утащить колхозное добро, как когда-то присвоил колхозный тулуп из Марьиной сторожки. Если десять лет назад Марья покорно молчала и прощала, то теперь она не может терпеть тунеядца-вредителя. Это уже не та Марья, что была когда-то. Она стала активной защитницей, общественного добра и чести.
Интересен у Е. Еллиева способ раскрытия характера героя. Не констатация определенных состояний человека, не перечисления различных моментов жизни героя, а переплетение основных этапов развития характера отличает его манеру письма.
Чаще Ефрем Еллиев показывает героя в часы его раздумий, духовной муки и терзаний («Ворота»). Он изображает перед читателем его жизнь во многих аспектах и на протяжении долгих лет. Такое самораскрытие героев в еллиевских рассказах тесно переплетается с показом связи духовной жизни человека с социально-историческими событиями. Подчеркнутое присутствие времени и пространства усиливает значение рассказов Еллиева.
Как автор-рассказчик Е. Еллиев держит в едином фокусе весь рассказ от заявки до развязки. Иногда роль цементирующего средства занимают символы-предметы: огонь костра, журчанье ручья, звук колес, присутствие талисмана, перелет журавлей. Символические детали, обрамляющие, повествование, не пассивны. Нагрузка образа проселочной дороги в «Воротах» настолько высока, что без нее не представлялось бы возможным использовать другие символы-образы (придорожной полыни, скрипа телеги, околичных ворот), которые и составляют, в конечном счете, всю поэтику произведения. Без них повествование поблекло бы просто-напросто, распалось бы на отдельные частички-воспоминания, не было бы временного и пространственного фона.
Применяемый Еллиевым принцип самораскрытия - один из распространенных принципов изображения характера. Надо отметить, что новеллисты 30-х годов удачно пользовались им, сумели избежать статичности и замкнутости образа, подстерегающих сторонников принципа исповеди. Другого вида исповедь изображена в рассказе «Ременные вожжи» («Чĕн тилхепе», 1933). Критики считают его лучшим произведением в творчестве Е. Еллиева.
Герой «Ременных вожжей» Самай - самый обыкновенный труженик села. Со всеми вместе он вступил в колхоз, работает честно и никогда не говорил о нем худого. Но не такова его жена. «Баба страшно скупая, старается только для своего хозяйства, для своего двора, для дома, - рассказывает о ней автор. - Так вот эта скопидомка, отводя лошадь на колхозный двор, и заменила свои старые из мочала вожжи добротными ременными... Самай узнал об этом лишь через несколько дней, и то случайно. Что-то искал в кладовке и наткнулся на эти самые вожжи». Вот с этого часа и начались муки Самая. Отнести вожжи - могут сказать, что украл. И Самай успокаивает себя: «что значат для колхоза одни вожжи? Совсем незаметно...» Казалось бы, совсем незначительный эпизод для писателя. Вроде не за что ухватиться и развить сюжет. Но Е. Еллиев захватывает читателя, ведет его в самое тайное тайных дяди Самая и тети Акулины. Тетя Акулина спокойна. Она исповедалась в церкви и поп сказал ей, что она не грешна, ибо вожжи колхозные. А колхозное добро собрано, как сказал поп, воровством и насилием. Украденное красть - не грех.
Самай-то знает, что поп хочет разорить колхоз. Но и сомнения появляются у Самая, ведь сданные им вещи тоже кто-то украл из колхоза...
Но нет покоя Самаю. Сколько трудов было положено, когда обобществляли имущество, и все, оказывается, впустую. Разве кто хочет из колхозников разорять свою артель? Нет, конечно.
«В физике есть такой закон: если на тело действуют две равные, силы, направленные в противоположные стороны, то тело сохраняет состояние покоя или продолжает прежнее движение. Самай, конечно, не знал об этом научном законе, но если бы знал, то наверняка бы применил его к себе, к своему нынешнему состоянию. Старое и новое тянули его с одинаковой силой в разные стороны. Одна сила говорит ему: скорей отнеси вожжи. Колхоз-то твой, и грабить его нехорошо, нечисто. Другая внушает: для колхоза одни вожжи ничего не стоят, а для тебя это - ценная вещь. А ведь, к тому же, хлеба не просят...»
Новое в Самае побеждает. Не боязнь наказания или греха, а умные слова, услышанные на собрании, образумили его и положили конец колебаниям.
- Вожжи оставляют, чересседельники подменяют, а спрашивается - на что они? Ведь лошадей-то нет на дворе. Эх, люди! - сокрушается председатель.
- Мелкобуржуазная стихия, ничего не поделаешь,- ответил уполномоченный... И бывает, что человек всей душой за колхоз, но в то же самое время, бессознательно, идет против колхоза. Ну, ничего, придет время - и вещи перестанут нас подчинять, а сами будуть нам подчиняться...
Убедительно, весьма увлекательно повествует Е. Еллиев о перипетиях чувств Самая, о борьбе старого инстинкта и нового отношения к жизненным явлениям.
Глубина мыслей и чувств, меткость наблюдений вывели произведения Е. Еллиева в число лучших в чувашской новеллистике.
Рассказы «Ременные вожжи», «Ворота», «Возвратившаяся молодость», «Масленица», «Братство», «Научился жить» стали литературным явлением. Многие начинающие учились мастерству у Е. Еллиева. В его ключе раскрывались типы и характеры многих рассказов А. Эсхеля, И. Тукташа, Хв. Уяра, А. Емельянова. В. Игнатьева, Хв. Агивера. В чем же секрет успеха рассказов Еллиева? Сюжеты его произведений сами по себе не столь занимательны, и зачастую они состоят из цепочек воспоминаний и размышлений героев. Таковы, например, сюжеты рассказов «Ворота» и «Новая цена».
В «Воротах» чередуется описание мыслей Пракки, которые поминутно обрываются звуками катящейся по проселочной дороге телеги. По всему рассказу расставлены слова: «катится телега, скачет телега, скрипит телега» и «помнит Пракки, хорошо помнит Пракки...» Чередующиеся картины-воспоминания не распыляются, они все фокусируются в одной точке - на воротах околицы, за которыми и лежат две дороги, две улицы - Церковная и Бесштанная. И весь рассказ в том, по какой из этих улиц пойдет сегодня бывший красноармеец Пракки, наберет ли он сил повернуть лошадку на прямую дорогу, в сторону колхозной, или примирится со своим отступлением и пойдет по дороге единоличников.
И здесь верен Еллиев своему правилу: показать героя в минуты горькие, трудные, мучительные, когда он сам должен дать оценку своему положению, своим действиям. На развилке дороги стоит не только Пракки. В минуту душевного опустошения и постепенного прозрения застигает Еллиев дядю Сидора («Масленица»), скупердяя Микиту («Научился жить»), барствующего Макарова («Жена»).
Внимательное раскрытие нравственно-психологической стороны общественных отношений, подход к событиям и поступкам людей с этических и эстетических точек зрения, отказ от простого разграничения «добро - зло», «друг - враг», «благородно - безобразно» дает возможность выявить сложную душу человека, его стремления к созиданию, к улучшению мира. Такие психологические рассказы с вдумчивым проникновением в противоречивый мир человека вносили неоспоримую ценность в литературное творчество, раскрывали новые горизонты жанра.
Талант писателя помог уловить основную мысль крестьянина, которая была характерна для тысяч и тысяч. Выявил он того труженика, который стал объектом исследования М. Шолохова в «Поднятой целине», Я. Ухсая в «Перевале», А. Твардовского в «Стране Муравии». Еллиев уловил в герое душевные колебания, процессы самобичевания и анализа со всеми перипетиями его нелегких мыслей. «Дума за думой давят Пракки, даже не думы, а какие-то обрывки теней - отрезки прошлого, кусочки сегодняшнего - неизвестно откуда отрывисто вспыхивают как зарницы и незаметно вырывается свинцовой каплей тяжелое слово: как быть, что делать?..»
Автор не спешит дать ответ на эти «свинцовые» вопросы. Их должен решить герой рассказа Пракки и сам читатель. Потому десятки раз рефреном повторяются слова «помнит Пракки». Да, помнит он зверскую жестокость белогвардейцев, помнит он истерзанное тело коммуниста с вырезанной звездой. То было в Сибири, в восемнадцатом. Помнит он, как у него в ногах валялись и просили пощады золотопогонники. Нет, не мог он их пощадить... Помнит - многое помнит. Но ведь то было давно. И разве сейчас тоже нужно такое напряжение? Ведь теперь он на селе не просто Пракки, а Пракки Иванович. Бесчисленны думы. Он ещё не пришел к окончательному выводу. Не спешит и автор.
С чем сравнить это время? Оно летит, точно скорый поезд. Что впереди? Кто на поезде - им ясно: красива, благородна земля... Их вагоны - колхозы, их дорога - социализм... Все армейские друзья - товарищи Пракки - в колхозе. Все активисты села - в колхозе. «Коль не с нами, значит, против нас». «Нет, - отвечает сам себе Пракки, - я не с кулаками». Он всю жизнь воевал против них. И вот на тебе: он в стане классового врага!
Вот как созрело решение. Завтра - заседание правления. Завтра начнется новая пора его жизни. Такая пора, какая была на фронте.
Сюжет рассказа охватывает короткое время: минуты возвращения с поля домой. Но время описываемых событий - фабульное время - намного длиннее: оно охватывает десятки лет.
Начальным толчком для рассуждений и внутреннего движения героя писатель избрал незначительный повод: заоколичная придорожная лебеда и полынь напомнили Пракки о его геройских делах на гражданской войне. А причиной духовного воскрешения, вызовом к борьбе, к внутреннему «скачку» послужила едкая реплика кулака Дмитрия Ивантея: «Карабкаешься? А карабкаться-то свободы не дают? Прижимают?» Только теперь Пракки почувствовал себя не на своей телеге. Да, теперь ему попятно, что те, кто на поезде, обогнали его. А те, кто «на своей телеге», - с ехидцей смотрят на него.
Все эти нюансы крестьянских несложных дум могли пройти незамеченными. Но в этом незначительном и незаметном Еллиев увидел железную закономерность, неизбежность перековки сознания труженика в ходе перестройки всего характера общественного труда. Противоречия невыраженных чувств и затаенных мыслей не смогут изменить путей крестьянского движения. Он осознает правильность утверждения: если не с нами, значит, против нас. Нельзя оставаться в стороне от друзей-товарищей, нельзя сдавать свои активные позиции, нельзя успокаиваться на прежних заслугах и полагать, что сделано немало, остальное пусть доделают другие. «Поезд летит и не спрашивает твоего одобрения или осуждения, и лишь временами подает голос, прося посторониться с дороги».
Символы лебеды, дороги, телеги и поезда незаметно переплетаются в общем тоне повествования - в лирическом психологизме. Рассказ «Ворота» стал заметным явлением чувашской прозы 30-х годов.
Писатель шаг за шагом следит за своим героем. Но он выбирает в его шагах только то, что служит природе новеллы, требованиям жанра. Показывает он своих героев в лучших чертах, в самых светлых проявлениях их потенциальных сил.
Герои Е. Еллиева становятся лучшими не потому, что кто-то их наказывает, штрафует или ругает. Они сами задумываются и определяют свое место в общем ряду. И трудно здравомыслящему не заметить, что жизнь пошла вперед, отношения изменились, что просто немыслимо цепляться за ушедшее невозвратно. Это зримо показано, а не просто рассказано писателем.
Обычно судьбы героев Еллиева делятся на две части: нравственное падение и духовное возрождение. Само собой разумеется, что лучшим способом в таких случаях явля¬ется контрастное описание событий и персонажей. Еллиев умело пользуется этим приемом антитезы.
В одиночестве встречает свой юбилей старый учитель Федор Григорьевич («Юбилей»). Долог и труден был его путь. Один он, как перст. Личная семейная трагедия не сломила его. Силы отданы народному делу: поставлен крест на безграмотности. Нет, не одинок учитель. Его ученики не забыли своего наставника. Они собрались на юбилей любимого учителя.
Более заметны контрасты в других рассказах Еллиева. Пуще волка боялся Мигусь («Рост») народных сходок и собраний: там его били, унижали, требовали куланай. Забитый, косоглазый, он сторонился людей. В конце рассказа бригадир Мигусь показан на собрании: он рассказывает о том, что видел на экскурсии по Союзу Советов. «Социализм! Вот где счастье мира. За такую жизнь не бороться нельзя!» Весь облик бригадира Мигуся противопоставлен облику недоимщика - Мигуся.
Портретные контрасты Еллиева емки, значительны. «Прежний Кузяк - широкоплечий, с густой бородой, краснолицый стройный человек. Когда шел по улице, не смотрел на других, не замечал. Пусть они «замечают» его. А когда раскулачили мироеда Кузяка, он «за два года изменился неузнаваемо: сгорбился, борода стала жидкой, красное лицо пожелтело, точно тыква. И шапку снимает прохожим издалека». Эти портретные контрасты ещё более усугубляются в сравнительном показе самих героев. В рассказе «Новая цена» кулаку Кузяку противопоставлен образ его ровесника-бригадира Элексея. Деду Васлею, повествователю, раньше, казалось, что у Элексея все выглядит бледно, невзрачно: и борода, и лицо было как-то не то, хоть и не уступал он по красоте Кузяку. И звали-то ведь Элексея не по имени, а по прозвищу - Осотом (Писен), потому что он был бедняком. Дома их стояли через улицу, и росли они вместе, и ходили вместе в ночные: Кузяк - ради потехи, а Элексей - от нужды и голода. И главный контраст - это их противоположные взгляды на мир, на человека, на добро и зло. И только революция оценила человека по достоинству - по его труду и уму.
Наряду с контрастами в рассказах часто наблюдается параллелизм. Излюбленный прием Еллиева - развитие сюжета по двум линиям. В основном - это природа и человек. Таково, например, развитие сюжета в рассказе «Не хвалясь...», где по одной линии идут картины природы и думы деда Телюка, а по другой - его повествование о старой жизни. Подобное замечается и в «Воротах».
Язык Еллиева - плавный, чистый, спокойный, под стать размышлениям смекалистого и умудренного опытом крестьянина. Его очерки и рассказы по языку не отличаются друг от друга. И в том, и в этом жанре писатель одинаково требователен к себе. Такому подходу к литературе Еллиев учился у С. Фомина, Д. Юмана, А. Чехова, М. Горького. Об этом свидетельствуют его дневниковые записи и сами произведения. Исследователь языка произведений С. Фомина Н. Петров писал, что «он, по правде говоря, не видел большой разницы между очерком и рассказом. Писал Фомин одинаково образным, художественным языком и очерк, и рассказ». То же самое уместно сказать и по отношению к Еллиеву.
Следы внимательного изучения Еллиевым творчества русских новеллистов 30-х годов заметны в некоторых рассказах. К примеру, описание сомнений, размышлений вчерашнего единоличника в рассказе Еллиева напоминает по своей тематике произведения И. Трусова («Своя лошадь», «Ворота в простор»).
Как мы отметили, Еллиев старается вникнуть в самую глубину описываемых характеров. Но при этом он «не вмешивается» в их мир, не напоминает читателям о своем присутствии, не прибегает к прямым обращениям, как это делали, скажем П. Митта, С. Фомин.
Е. Еллиев - самобытный мастер событийных социально-психологических произведений. Его рассказы внесли в чувашскую литературу особо заметную психологическую струю, отличающуюся пристальным вниманием к человеку-индивидуму. Герои Еллиева четко отличаются от персонажей М. Чалдуна, Л. Агакова, К. Пайраша. Ближе к его манере и стилю стоят прозаики А. Эсхель и Хв. Уяр, Ю. Скворцов, А. Таллеров, А. Емельянов, Хв. Агивер, пристально всматривающиеся в природу и психологию деревенского труженика.
В реалистических рассказах Е. Еллиева жизнь убедительна не отдельными верно схваченными штрихами, не элементами публицистики, а всем взглядом на человека-труженика, прославлением его труда, облагораживанием смысла его жизни. Объемная эпичность повествования, последовательность, разностороннее развитие мотивировок, логическая обоснованность поведения персонажа, ясная, образная, повторно-рефренная речь, строгая выдержанность, соответствие мысли форме произведения - есть на что обратить внимание в рассказах Е. Еллиева.
Рисунок психологического анализа Е. Еллиева отличается от анализов В. Рзая, Д. Юмана и других его современников. Еллиев не удовлетворяется одним эпизодом из жизни героя, обычно его интересует целый ряд происшествий, раскрывающих характер и облик героя. Е. Еллиев не пользуется яркими атрибутами для выявления национальных черт персонажа. В его рассказе нет песен, нет романтических восхвалений природы, которые присущи лирико-психологическим рассказам чувашских новеллистов Они незримы даже в тех рассказах, в которых образная система произведения распологает к этому (к примеру в новелле «Милые глаза»). Это вполне понятно: герои Еллиева редко веселятся и редко наслаждаются в объятиях забывчивости или созерцания. Не окрыленная радость или песенная грусть питает их - они почти всегда в раздумьях. Форма исповеди и монологов меньше всего располагает к песням и шуткам.
Жизнь Е. Еллиева оборвалась в расцвете творческих сил. Он успел принести читателю только один мир - мир колхозной жизни 30-х годов. Переход к теме интеллигенции фактически не состоялся. «Милые глаза» и «Ломоносов» подтверждают, что он вплотную подошел к этой работе по расширению тематики.
Перо тянулось к теме защиты Родины («У сердца»), к проблемам дружбы народов («Братство»). Несомненно, эти темы были бы осилены талантом Е. Еллиева.
Виктор Рзай - автор двух новеллистических сборников. В первом из них («Три рассказа», 1930) помещены детские произведения: «Двое сирот», «Пыльный сарай», «Удалой Эрхип», в другом сборнике («Рассказы», 1934) - всего десять новелл. Остальные юморески и зарисовки, короткие рассказы и этюды, очерки и отрывки из повестей остались на страницах сборников и периодической печати. После обсуждения творчества в различных инстанциях в 1935 году Виктор Рзай редко появляется в печати. В 1944 году им опубликованы на русском языке рассказы «Праздник победы», «Романыч», «Рождение смелости», а в последние годы жизни - переводы с чувашского.
Тематика сочинений Виктора Рзая охватывает чувашскую деревню периода коллективизации. Первые шаги колхозников показаны в рассказах «Отец и сын, или ошибка Якку», «На жатве», «Сноха бригадира», «Хочется петь», «Шабры», «Дядя Демьян меняет колокол». К этому же «деревенскому» циклу примыкают рассказы 20-х годов - «Росли в труде», «Мать подзипунного ребенка», «Дядя Танюк», «Старик Танвай», «Открытые ворота» и другие. Несколько особняком стоят «Закон жизни» («Ваçлей саккунĕ») и «19 июня», в которых действующими лицами выведены английские дельцы Баум и Атрайт, и названный автором «педагогическим рассказом» «Рождение смелости». Проза В. Рзая интересна не только по содержанию, но и разнообразными поисками композиции и стиля. Одни из них построены по принципу «темное вчера - светлое сегодня», другие в виде диалога, третьи - монолога. Есть «рассказы в рассказе», рассказы-портреты, «чистые» новеллы. Рзай старался придерживаться строгим требованиям жанра. Формы его рассказов четки, персонажи и события ясны. Рзаевские новеллы лишены хронологических перечислений поступков, строго ограничены в жанрово-повество-вательном времени даже тогда, когда само содержание новеллы охватывает довольно долгий период жизни героя. Например, рассказ «Закон жизни» в повествовательном плане охватывает лишь время рассказывания деда Васлея - делегата съезда ударников - о своей жизни. А само содержание беседы деда охватывает время с дореволюционной поры до последнего момента. Сюжет четко организован, в нем нет ненужных деталей и лирических отступлений, а пейзажные зарисовки почти всегда служат раскрытию характера или настроения героя.
Как и положено в классической новеллистике, многие рассказы и новеллы В. Рзая содержат в себе элементы неожиданного поворота действия или раскрытия замысла.
Обычно в новеллах Рзая не наблюдается развитие образа и идеи, потому что он не берет для раскрытия цели множество эпизодов, а выбирает лишь одно значительное событие. Наоборот, характеры, нравственные качества, заложенные в образах, раскрываются через отношение к определенному событию. Например, английский журналист Атрайт, встречая в Москве 19 июня челюскинцев, поражается невиданной заботой всей страны о своих полярниках. Автор не показывает, какие глубокие размышления терзали журналиста, он заставляет его читать строки из дневника полярника Скотта, погибшего во льдах. Какая печальная судьба ждала и ждет в буржуазной стране людей, которые служат науке и чести, а не чистогану. Имущество Скотта было распродано на торгах. Сравнивая два факта, журналист принимает решение не служить больше лживой прессе. Новелла заканчивается просто. Атрайт передает сообщение и Англию, своему издателю: «Контракт с Вами считаю отторгнутым. Причины - в истории». Читателю неизвестно, как постепенно менялось кредо нравственности буржуазного дельца, автор приводит нас лишь к яркому финалу, в одном эпизоде раскрывая правду страны Советов и силу её действия даже на людей, чуждых нашей морали.
«Закон жизни» - рассказ портретов. Здесь характеры и образы не подгоняются к событиям и не раскрываются через них. Основное событие, резко переменившее положение двух противопоставленных героев, - агента английской фирмы Баума и кучера Васлея - это Октябрьская революция. Но она в новелле передается лишь как факт, а не как образ. Баум любил пить какао и курить трубку из благородного дерева. Васлей тогда пил воду и тянул липовую самодельную трубку. Вспоминая давнее, Васлей с юмором пересказывает слова англичанина: «Когда ты умрешь, будет твой сын кучером моего агента. Таков закон жизни. А мы будем строить, мы будем строить везде. Строим-то теперь мы. Сын мой инженер, а сам я - колхозный конюх. А где дочь Баума - не ведаю. Как-то пока не подвернулся случай попасть в Англию. Думаю съездить туда, хотя бы лишь затем, чтобы купить ту хваленую трубку из дорогого дерева...» Сказовая манера повествования, кучерская речь, сдержанная ирония деда придают новелле художественность и помогают раскрытию идейного содержания. Мастерство Рзая-новеллиста легко просматривается в рассказе «Отец и сын...». Тема: спасение сторожем колхозных построек от посягательства классового врага. Известны десятки рассказов на эту тему. Либо охранник хитростью побеждает врага, либо не поддается на его удочку и не оставляет своего поста ни при каких обстоятельствах. В рассказе С. Данилова «Мужество сторожа» дядя Сахмук тушит пожар на хлебном поле и попадает в больницу. «Ничего, даже жизнь не жалею во имя Родины, во имя колхоза», - патетически говорит он. Все просто и прямолинейно. Не сложнее и у В. Юманкки в рассказе «В охране». Сторож Георгий Иванович в темную ночь, заметив неладное, проявляет бдительность и не сдается врагу. Материал подан в виде информационной заметки. Более художественное решение этой проблемы можно найти в рассказе «После захода луны» М. Кудрявцева.
А как строит новеллу В. Рзай? Она начинается с того, что Якку уходит с собрания колхозников. Душа его горит.
- Тяжело, - выдавил единственное слово Якку. Пока неясно, отчего так трудно парню и почему его ругают на собрании. Обычно рассказчики при описании собраний отвлекаются картинами шума и реплик. В новелле В. Рзая лишь одна реплика. «Убегаешь? Слушай, слушай. Сумел провиниться, сумей слова наши выслушать».
Во второй части новеллы становится известно, что Якку - начальник пожарной каланчи - однажды ночью погнался за подозрительным человеком и поймал его лишь в поле за два километра от деревни.
«Гонялся-мотался, - с ехидным смехом промолвил незнакомец, - поймал меня, а дело мое не поймал... Ха-ха-ха. Конюшня-то, гляди, полыхает...»
В третьей части появляется продолжение первой части, но совершенно другой поворот сюжета. Только теперь читателю становится ясно, что Якку - сын председателя. Это отец критиковал его на собрании. Многие колхозники были на стороне Якку - ведь он все-таки поймал этого матерого кулацкого отщепенца Кузьму! Председатель возражает: «Вы видите лишь физическое геройство, и не обращаете внимание на нарушение общественной дисциплины. В отдельности у многих есть отвага, но нужна отвага социалистическая. Надо было бить тревогу, поднимать народ, предусмотреть вредительство». Вот тут и выясняется главная идея новеллы. Информационный материал становится материалом художественного произведения.
Завершается новелла разговором отца и сына после собрания. Отец указывает, что Якку снова допустил ошибку. «Коль собрание говорит справедливо - нельзя уходить, а если оно ошибается - тоже нельзя, а надо доказать правду».
В начале кажется, что излишни слова отца в самом конце новеллы:
- Ну, успокойся, сынок. Да и сам я в молодости был таким. Раз, в гражданскую...
Между тем, эта ссылка на молодость не случайна, потому что в ней - ключ к раскрытию характера человека и путь его роста, мужания.
Тон новеллы - спокойный. Здесь в центре описания не факт пожара, по поводу которого возник разговор, а философская проблема воспитания геройства коллективного, социалистического.
Характерная обстановка, характерные события, много раз показанные в рассказах, В. Рзаем рассматриваются несколько по-своему и сущность их открывается через образы, через отношение к событиям.
Творчество новеллистов 30-х годов Е. Еллиева и В. Рзая - счастливое явление в богатой истории чувашской прозы. Этим явлением не может пренебрегать новеллистика последующих этапов - в трудной борьбе за социалистическое искусство они обосновали и ввели в литературу творческий прием - психологическое исследование человека формами малой прозы. В показе внутреннего мира человека Е. Еллиев и В. Рзай, а за ними - целый ряд других последователей - достигли значительных успехов. И это благодаря тщательному исследованию характера человека, психологической мотивировки поступков и изучению его души во всех причинно-следственных связях.
Е. Еллиев и В. Рзай выступали в печати со статьями по проблемам социалистического реализма. Они внимательно следили за многонациональной советской литературой и наукой о ней. Об этом свидетельствует их умение правильно разбираться в разноликих толкованиях о природе метода, стиля, формы и содержания. Многие высказывания и теоретические обобщения двух новеллистов с новой силой, правдивостью и злободневностью проявились в наши дни - в эпоху «развитого социализма».
Спорили и часто не соглашались друг с другом два новеллиста-теоретика. Но творческие корни у них - одни. И здесь, при всем желании, они не могли разойтись. Идейно-художественные позиции, эстетические взгляды двух новеллистов совпадали почти полностью.
При разборе еллиевского рассказа «В отрыве от коллектива» В. Рзай высказал, к примеру, мысль о необходимости предельной простоты композиции и сюжета. Но он сам тоже в рассказе «На жатве» не смог выдержать эти требования. Видимо, здесь выразились внутренние закономерности построения психологического рассказа. На прозрачном, выпрямленном материале показать сложные переживания человека во всем объеме, конечно, при всем желании автора не удается. При одинаковом материале и проблеме, несомненно, произведение подчиняется определенным закономерностям, общим для всего жанра. Действие этой общей закономерности и сближает в социаль¬но-психологическом стиле, новеллистов В. Рзая и Е. Еллиева.
Повести, драмы, рассказы, новеллы, очерки и статьи Ефрема Еллиева и Виктора Рзая пронизаны единством нравственных исканий, единообразием духовных обликов самих писателей. При чтении их рассказов создается впе чатление одинакового художественного подхода авторов и близкое эмоциональное воздействие их произведений.
В лучших рассказах В. Рзая и Е. Еллиева фактически присутствуют одни и те же повествователи: либо это грустный, ищущий, сомневающийся, но не сдавшийся человек, либо радостно торжествующий победитель, либо просто человек серьезного дела. Авторское заметное или незаметное присутствие в различных произведениях накладыват общий тон, определенное настроение на рассказ. Подобное наблюдается не только в творчестве В. Рзая и Е. Еллиева, Хв. Уяра, В. Паймена и других новеллистов 30-х годов, но и многих молодых рассказчиков восьмидесятых годов (Хв. Агивера, Н. Максимова, В. Петрова). Хорошо это или плохо? Хорошо, когда автор-рассказчик умный, интеллектуальный, добрый. Оригинального, талантливого новеллиста читатель узнает не столько по теме, языку, композиции и жанру произведения, сколько по герою и общему настроению автора, по его мироощущению, выраженному в произведениях. У такого рассказчика спиралеобразные повторы не от узости кругозора - это выражение его мира, его индивидуального почерка и жизненной философии, короче - творческого стиля. Е. Еллиеву и В. Рзаю повезло - их путь психологического раскрытия человеческой судьбы (хотя, было время, В. Рзай от него отказывался и просил у критиков прощения) стал одним из основных путей современной чувашской прозы и наиболее заметные рассказы родились на этом пути.
Никитин, В. Рассказы Ефрема Еллиева и Виктора Рзая / В. Никитин // Чувашский рассказ : 1921-1941 / В. Никитин. - Чебоксары, 1990. - С. 98-114.
|
